Эвакуация (Сергей Емельянов) / рассказы / Проза.ру - национальный сервер современной прозы

Об оставлении Таганрога стали говорить уже в августе. Все начальники цехов и отделов разработали планы эвакуации своих подразделений. Работа шла тихо без лишней огласки, чтобы не вызывать панических разговоров, ибо слухов и так было много. На всех станках и машинах были крупно белой краской написано цех № 9 или цех № 2. Готовили деревянную тару для инструментов, приборов, нормалей, агрегатов. Ежедневно в 11 часов утра проводились планерки, на которых решались все вопросы. В начале октября был приказ - максимальные усилия направить для комплектации сборочного цеха, чтобы было меньше незавершенки. Выпуск самолетов довели до 8 и 10 в день. Заводских летчиков-испытателей было уже 20 человек и всем хватало работы. Если в мае 1941 года военная приемка приняла 84 истребителя ЛАГГ-3, то уже с июня их число ежемесячно превышало 100.
8 октября наши войска оставили Жданов, фашистские войска устремились к Таганрогу. Их сдерживали редкие, потрепанные в боях части Красной Армии, истребительные батальоны. Долго продержаться они не могли. В тот же день в 6 часов вечера все начальники цехов и отделов были вызваны к директору завода. Директор говорил коротко и по-военному четко. Немцы уже у реки Миус, и долго их там не задержать не могли. Некому и нечем. А потому, немедленно прекратить все работы и начать эвакуацию. В первую очередь вывозить на эстакаду собственными силами дорогостоящее оборудование, готовую продукцию, детали из цветных металлов. Работникам было запрещено покидать завод, только по спецконтрамаркам. Для увеличения количества выходов решено было разрушать оконные проемы. Станки на трубах закатывали на листы металла и волоком с помощью автомашин или тракторов, а ближние цеха силами самих рабочих волоком тянули на эстакаду. Счет времени шел уже не на дни, а на часы. Приказ был коротким и ясным: Ничего не оставить врагу. 9 октября на завод прибыли зам. наркома авиапромышленности А.И. Кузнецов, уполномоченный Государственного Комитета Обороны Федотиков. Они составили чрезвычайную тройку по эвакуации завода. Здание заводоуправления превратился в штаб по эвакуации.
Работали днем и ночью. Начальник механосборочного цеха М.С. Делерзон вспоминал потом «Когда я услышал на совещании у директора завода, что завод нужно немедленно эвакуировать, первая мысль - Цех новый, недавно построенный, отлаженный, столько в него вложено труда, сил, нервов и все это нужно ломать...» Да, медлить было нельзя. Город ужа бомбили фашистские самолеты, наш завод они надеялись захватить, и потому только каждый день прилетала «рама» - самолет - разведчик.
Это была невероятно тяжелая работа. Срывать с фундаментов станки и машины, через проломы в стенах цехов прямо на руках - не хватало техники, вытаскивали, ставили на лист металла и волоком тащили на погрузку. Двор напоминал муравейник: повсюду сновали люди, каждый цех грузил свое оборудование, инструменты, упаковывали наиболее сложное и ценное в ящики, увязывали, делали надписи - ведь на новом месте нужно было быстро все это привести в рабочее состояние».
Заводчане перешли на казарменное положение. Работали днем и ночью, не уходя домой. Здесь же на эстакаде грузили на открытые платформы оборудование, материалы, часть агрегатов. В двухосные теплушки грузились работники завода и члены их семей. Каждый день с завода уходили эшелоны. Несмотря на труднейшие условия, порядок был полный. Каждый знал, что ему делать, когда прибыть с семьей и вещами на погрузку. Предупреждали - взять с собой минимум вещей и домашнего имущества. В вагонах не хватало места, наскоро сколоченные нары были жидкими и могли рухнуть под тяжестью людей, пришлось здесь же на месте укреплять их, в каждый вагон назначался старший. И во главе каждого уходящего эшелона был начальник и комиссар. Кстати эвакуация работников с семьями была добровольной. Каждый отъезжающий получал эвакуационный листок. В первые дни уезжали люди со слабым здоровьем, пожилые, женщины и по мере высвобождения от эвакуационных работ остальные.
10 октября в день выдачи зарплаты в заводскую кассу пришли лишь начальники цехов и служб. Они получали деньги на весь цех или отдел, а потом выдавали их прямо в цехе. Были случаи паники и бегства. В ночь на 11 октября 1941 года кто-то поджег склад летного имущества. В огне погибли сотни комплектов зимнего обмундирования, меховых и кожаных пальто и курток, унтов и другого ценного имущества. Арестовали братьев Боровиков из цеха № 17. Им был скорый суд, который дал по 10 лет. Но были ли они мародерами, и какова их судьба неясна и сегодня. Кто-то отпрашивался домой на два часа и не возвращался. Немцы сбрасывали с самолетов листовки, в которых призывали не выходить на работу, угрожали, что будут бомбить завод. Но люди работали. Фабрика-кухня работала круглосуточно. Питание было бесплатным. Темпы эвакуации с каждым часом нарастали. Параллельно с железной дорогой, часть имущества и людей вывозили морем через порт на Ейск. Так эвакуировали цех шасси из авиатехникума, часть семей, живших в центральной части города. В порту стояли под парами пять пароходов, на которые было погружено 380 единиц оборудования, оснастки, правда, из 1000 работавших в цехе, уехали только 400. 12 октября днем немцы совершили авианалет на город, сбросили насколько бомб на центр, порт, вокзал и завод «Красный гидропресс». На наш завод попали всего две бомбы. Одна упала на аэродром на опустевшую уже самолетную стоянку, другая грохнула возле морского ангара, несколько человека было ранено. Но паники не было. Ежедневно с завода уходили эшелоны. В ночь на 12 октября неизвестный звонил начальникам цехов и требовал срочно вывести людей с завода, ввиду того, что скоро начнут взрывать цеха. Группа начальников цехов А.Н. Веретенников, И.И. Ходак, М.С. Делерзон и другие получившие такой телефонный приказ, объявили по цехах о выходе с заводской территории. Вскоре в предутренней темноте у проходных собралось много народу. Но выяснилось быстро, что никакой команды покинуть завод руководство не отдавало и взрывать пока никто ничего не будет. Налицо была провокация.
В прилегающем к заводу сквере состоялся митинг, на котором выступили начальник цеха Ходак, заместитель секретаря парткома Афанасьев, директор завода Агаджанов. Во время митинга послышался гул самолетов, люди стали разбегаться, но потом выяснилось, что это наши. Митинг продолжился. Все вернулись на свои места, но было потеряно 6-8 часов драгоценного времени. Теперь к каждому начальнику был прикреплен офицер, с которым нужно было согласовывать все действия. Это было естественно и необходимо после ночной провокации. Приходящие на завод вагоны нужно было приготовить к дальней поездке. Вагоны нужно было почистить от мусора, навоза, грязи, установить металлические или деревянные стойки, сделать нары, поставить печи-буржуйки, запастись дровами и углем, водой. На дворе октябрь, и было холодно. Эшелоны отправляли один за другим, по мере готовности. Кто-то отставал от поезда, разъединялись в суматохе семьи. Немцы несколько раз бомбили пути на подходе к станции Марцево, но каждый раз их быстро восстанавливали, и удавалось буквально протолкнуть еще один эшелон, потом другой, третий…
14 октября с завода отправляли объединенный эшелон из 63 вагонов. В этом поезде кроме оборудования на открытых платформах, в 20 вагонах было около 600 человек. Эшелон с трудом потащили два маневровых заводских паровозика типа ОВ («овечки» в просторечье). Они долго не могли стронуть состав с места, но потом тихо потянули его в сторону Марцево. Этот эшелон с приключениями шел до Тбилиси почти 2 недели. Руководил этим поездом начальник железнодорожного отдела завода Симаков. Только 17 октября, когда немцы уже взяли Таганрог, этот эшелон прибыл на станцию Тихорецкую. Потом медленно двигался по перегруженным магистралях на Баку, а там их повернули на Тбилиси.
Последний эшелон ушел с завода 16 октября. За ним должны были пройти еще два, но не успели, на железнодорожные станции Марцево и Синявскую налетели «юнкерсы», началась бомбежка, пришлось вернуться назад.
Последними уходили с завода команда подрывников и руководители эвакуации. Уходили морем на катерах. В команде подрывников были начальники цехов Б.М. Поставничий, И.И. Ходак, заместитель начальника цеха Д.В. Константинов, старший мастер П.Т. Саганенко, комсорг завода М. Малько, начальник БЦК П.Я. Лапенко, Семенов, А.Д. Саломахин, Г.В. Кашин и другие. Из команды взрывников почти все остались в оккупации, уйти не успели. В последний момент по приказу командования была взорвана только электростанция и сожжены склады с остававшимися материалами, все корпуса были заминированы, по не взорваны - думали, что скоро вернемся, но вернулись лишь через 22 долгих месяца.
Транспортный самолет с руководителями завода взлетел с заводского аэродрома и взял курс на восток 16 октября в 18 часов уже в темноте. В спешке потерялся секретарь завкома комсомола М. Малько. Его судьба неизвестна по сей день. Немцы уже хозяйничали в районе Северного поселка. А утром они вошли на территорию завода. В тот же день на воротах завода были повешены два человека. Один из них шеф-повар фабрики-кухни, имя второго неизвестно. Не все успели эвакуироваться. Так известный на заводе инженер, комсомольский активист, начальник цеха Яков Исаакович Дворкович в те октябрьские дни тяжело заболел. Он лежал дома с воспалением легких, и потому не смог уехать с заводом. Через несколько дней в дом пришли фашисты, и убили его прямо в постели. Маленького сына Володю уберегли от гибели добрые люди.
Невероятным сегодня кажется то, что сделали заводчане за неделю, всего за неделю в те тяжкие дни октября далекого сорок первого года. Это был настоящий подвиг тысяч и тысяч людей. Меньше восемь суток получили самолетостроители на эту титаническую работу. Были демонтированы сотни единиц оборудования, станков, стапелей. Все это и задел боевых истребителей, материалы грузилось в эшелоны и баржи и увозилось в глубокий тыл. Всего с заводом удалось эвакуировать 4028 работников завода, том числе 2632 рабочих, 892 ИТР, 233 ученика и 271 служащего, в что составило менее 40 процентов авиастроителей. А с семьями - это было около 10 тысяч человек.
Примечания: Тот самый Володя Дворкович, спасенный добрыми людьми, выжил и дождался светлого дня освобождения 30 августа 1943 года. Стал затем знаменитым шахматным арбитром, известным во всем мире. А в мае этого 2008 года уже внук Якова Дворковича - Аркадий Владимирович был назначен помощником президента России Д.А. Медведева. Вот так и сохранилась хрупкая связь времен и поколений.